Кавказ. Выпуск III. Европейские дневники ХIII–ХVIII веков - В. Аталиков

черкесы отправили их к хану с письмами, полными изъявления покорности и подписанными главными черкесскими мирзами, в которых они заявляли, что не хотят больше ничего, как жить в добром согласии с татарским народом, и что они готовы были исправить свои прежние ошибки полным удовлетворением требований хана. Другие рабы, также отпущенные на свободу и которым внушили то же, что и предыдущим, были посланы к нему (то есть хану) с подарками, состоявшими из лошадей и продовольствия; они все более и более способствовали убеждению хана в том, что их намерения заключались в достижении мира какой бы то ни было ценой. Полагая, что их подарки и подношения являются следствием панического страха, хан захотел воспользоваться этим обстоятельством и предъявил запросы, соответствовавшие тому положению, в котором они, по его мнению, находились. Требования хана были приняты после некоторых возражений, сделанных со стороны черкесов ради проформы. Пришли к соглашению относительно числа рабов и лошадей, которых должны были ему дать. Черкесы, желая сделать ему еще более приятное, заявили, что хотят его удовлетворить не только в отношении количества, но и качества; поэтому они предложили дать ему вначале молодых людей, выбор которых был менее затруднительным и менее сложным, чем выбор девушек, которые должны были быть из самых красивых и которых они обещали ему дать позднее.

Десять дней было назначено для передачи молодых людей и лошадей и 20 дней для передачи молодых девушек. На 19-й день, когда хан со своим братом и сыновьями, мирзами и другими начальниками, желавшими лишь извлечь из этого мира наиболее выгодные плоды, чем те, которые они могли ожидать от войны, [отдыхали]и пока большая часть татар разбрелась, чтобы пасти своих лошадей на соседних полях, случилось, что некоторое число черкесов, проскользнув к вечеру на вершину горы, начали скатывать оттуда тяжелые камни, осыпая ими и стрелами палатки, раскинутые внизу; и вместо рабов, которых ожидали хан и начальники его армии, на них обрушились хорошо вооруженные всадники, не дав им времени опомниться и схватиться за оружие для защиты или же сесть на лошадей, чтобы удрать. Луна, которую некоторые черкесы обожают и поклоняются, открыла им их врагов, и они изрубили на куски такое большое число людей, что успели спастись лишь те, кто быстрее всех вскочили на лошадей и достигли степи, очистив черкесам поле битвы. Хан, который находился во главе бежавших, оставил своего брата, одного сына, свои полевые орудия, палатки и багаж. По возвращении к себе он был низложен и отправлен в ссылку на Родос.

Удовлетворив свое любопытство по этому вопросу и сделав, как мне посоветовали, маленькие закупки товаров, наиболее подходящих для ногайцев и черкесов, я нанял лошадь в Каллати и выехал ранним утром 21-го числа в сопровождении черкеса и человека, которому принадлежала лошадь…

Тамань хотя и небольшой, но очень населенный город. Его можно было бы назвать колонией армян, грузин, мингрелов и черкесов, так как они составляют большую часть его населения, что наблюдается также в Темрюке, в деревнях Адды, нечто вроде острова, обнимающего область Тамани, Темрюка и т. д.

Замок Тамань был, кажется, построен или починен генуэзцами; по крайней мере, некоторые остатки оружия их консулов свидетельствуют об этом, как и в Каффе. Замок незначителен: рвы неглубокие, гарнизон состоит лишь из группы янычар. Чарбаджи вызвал меня к себе, узнав о моем путешествии, о котором мой покровитель уже распространил слух по городу. За это я его пожурил, так как хотел, по возможности, проехать инкогнито. Ради этого я даже оделся приблизительно так, как одевается местное население страны – с колчаном, луком, саблей и япанджи (то есть буркой), чтобы защититься от снега, который обильно падал в тот день, так же как и несколько дней до того. Чарбаджи задал мне ряд вопросов относительно этого путешествия, а я дал соответствующие ответы…

Мы переночевали в этом местечке и отправились 25 декабря в 5 часов утра по направлению к Темрюку. Между Таманью и Темрюком я не заметил ничего, кроме развалин, еще довольно значительных, но которые изо дня в день становились все меньше из-за жителей этих двух городов, которые время от времени разбивали различные части этих зданий для постройки новых домов и т. д.

Местоположение этих развалин показалось мне совпадающим с древней Фанагорией, предполагая, что последняя не была расположена в местности, где стоит Тамань. Я не нашел никаких надписей и ничего, что бы пополнило мои сведения. Недалеко отсюда на дороге, вблизи колодца, имеется род длинного и широкого каменного ящика, который сошел бы за мраморный и был без крышки. Он приблизительно походил на могилу Лампсако и служил пойлом для лошадей путешественников. Ящик был наполнен водой заботами жителей окрестных селений, где поселены колонии, так же как и в Тамани. Дома этих селений такие же, как и в Крыму, то есть сделаны они из веток, сплетенных со сваями, и обмазаны коровьим пометом и грязью… В два часа пополудни мы прибыли в Темрюк, удаленный приблизительно на 10 миль от Тамани…

В северной части этого города находится старый замок с отрядом янычар и 6 пушками для его защиты. Этот замок называется «Ада», или «Остров».

Черкес покинул нас здесь, договорившись о встрече в Кальбате, главном городе равнинной Черкесии…

Темрюк, подобно Тамани, известен только своей икрой, образующейся в большом количестве в устьях рек, впадающих в Меотийское море; известен он также медом, рабами, черкесскими лошадьми, кожей и другими предметами; таможенная пошлина выплачивается в размере 2,5 % султану и 1,5 % татарскому хану. Подсчитывали, что эта таможенная пошлина вместе с податью, уплачиваемой вышеупомянутыми колониями в размере 2/3 первому и 1/3 второму, составляла в общем 35 тыс. экю в год для султана и от 7 до 8 тыс. для хана. Местность, называемая Ада, занимает большое пространство по направлению с юга на север, но с запада на восток, куда мы должны были отправиться, она тянется всего на 10–30 миль, достигая только в некоторых местах 40 миль. Там имеются постоянные деревни или селения, где дома, по правде сказать, настолько же плохи, как и в некоторых местах Крыма; жители имеют коров, быков, овец и других животных; они обрабатывают землю, засеивают ее, возделывают хлеба и т. д.

…Черкес Сеферза Мирза направлялся к северо-западу, в то время как мы шли на север. Он как следует отрекомендовал меня проводнику, прежде чем мы расстались, и назначил нам свидание у одного знакомого ему армянина в Кальбате, столице равнинной Черкесии, через которую я обещал ему проехать на обратном